Эмоции захлёстывают через край. Читается на одном дыхании. Ниже привожу несколько цитат оттуда:
Ниже есть продолжение.
Рождение мгновенно, как взмах ножа. Детство пролетает стремительно. Юношество - будто зарница. Возмужание - сон, зрелость - миф, старость - суровая быстротечная реальность, смерть - скорая неотвратимость.
далее, выделение в тексте моё:
Мать встала.
- Хочу еще раз увидеть внешний мир... Только раз...
Трясясь, она устремила вперед невидящий взгляд.
Глаза отца были закрыты, он лежал подле стены.
- Не могу встать, - еле слышно прошептал он. - Не могу.
- Дак! - прохрипела мать, и дочь подбежала к ней. - Держи.
Она передала дочери Сима.
- Береги Сима, Дак, корми его, заботься о нем.
Последнее ласковое прикосновение материнской руки...
Дак молча прижала Сима к себе, ее большие влажные глаза зелено поблескивали.
- Ступай, - сказала мать. - Вынеси его на волю в час заката. Веселитесь. Собирайте пищу, ешьте. Играйте.
Не оглядываясь назад, Дак пошла к выходу. Сим изогнулся у нее на руках, глядя через плечо сестры потрясенными, неверящими глазами. У него вырвался крик, и губы каким-то образом сложились, дав выход первому в его жизни слову:
- Почему?..
Он увидел, как оторопела мать.
- Ребенок заговорил!
- Ага, - отозвался отец. - Ты расслышала, что он сказал?
- Расслышала, - тихо сказала мать.
Шатаясь, она медленно добрела до отца и легла рядом с ним. Последний раз Сим видел, как его родители передвигаются.
про войну:
Из-за скал наверху, держа в сжатых кулаках острые камни и каменные ножи, выскочило полсотни молодых мужчин. С криками они помчались к невысокой черной гряде скальных зубцов вдалеке.
"Война!" - отдалось в мозгу Сима. Новая мысль оглушила его, потрясла. Эти люди побежали сражаться и убивать других людей, что живут там, среди черных скал.
Но почему? Зачем сражаться и убивать - разве жизнь и без того не чересчур коротка?
ещё:
- Украли у тебя еду - вот и враг. Подарили длинный стебель - вот и друг. Еще враждуют из-за мыслей и мнений.
ещё:
- А где они, эти Ученые? - нетерпеливо переспросил он.
Дак отвела взгляд.
- Хоть бы я и знала, все равно не скажу. Они убьют тебя своими опытами. Я не хочу, чтобы ты ушел к ним! Живи сколько положено, не обрывай свою жизнь на половине в погоне за этой дурацкой штукой там, на горе.
...
- Нельзя же только сидеть, да разговаривать, да есть, - возразил он. - И больше ничего!..
ещё:
Люди в этом сне ходили не торопясь, бегали редко, и сердца их бились размеренно, а не в безумном, скачущем ритме. Трава оставалась травой, ее не пожирало пламя. И люди говорили не о завтрашнем дне и смерти, а о завтрашнем дне и жизни. Причем все казалось таким знакомым, что, когда кто-то взял Сима за руку, он и это принял за продолжение сна.
Рука Лайт лежала в его руке.
- Грезишь? - спросила она.
- Да.
- Это для равновесия. Жизнь устроена несправедливо, вот разум и находит утешение в картинах, которые хранит наша память.
Он несколько раз ударил кулаком по каменному полу.
- Это ничего не исправляет! К черту! Не хочу, чтобы мне напоминали о том хорошем, что я утратил! Лучше бы нам ничего не знать! Почему мы не можем жить и умереть так, чтобы никто не знал, что наша жизнь идет не так, как надо?
Из искаженного гримасой полуоткрытого рта вырывалось хриплое дыхание.
- Все на свете имеет свой смысл, - сказала Лайт. - Вот и это придает смысл нашей жизни, заставляет нас что-то делать, что-то задумывать, искать какой-то выход.
...
- Я смотрел на людей, они не были заняты едой.
- А разговором?
- И разговором тоже. А мы все время едим и все время говорим. Иногда эти люди в моем сне лежали с закрытыми глазами и совсем не шевелились.
ещё:
Ученые работали по группам - старики решали важные задачи, образовали звенья единого процесса. Каждые восемь дней состав группы, работающей над той или иной проблемой, полностью обновлялся. Общая отдача была до нелепости мала. Ученые старились и умирали, едва достигнув творческой зрелости. Созидательная пора каждого составляла от силы двенадцать часов. Три четверти жизни уходило на учение, а за короткой порой творческой отдачи тут же следовали дряхлость, безумие, смерть.
ещё:
- Ты из какой-нибудь новой породы? Или, может быть, ты больной? - допытывался он почти всерьез. - Почему ты не играешь? Почему не готовишь себя к поре любви, к женитьбе, к отцовству? Разве ты не знаешь, что завтра вечером будешь - почти взрослым? Не понимаешь, что жизнь пройдет мимо тебя, если ты не будешь осмотрительным?
Старик смолк.
С каждым вопросом глаза Сима переходили с предмета на предмет. Сейчас он смотрел на приборы на столе.
- Мне не надо было сюда приходить? - спросил он.
- Конечно, надо было, - прогремел старик. - Но это чудо, что ты пришел. Вот уже тысяча дней, как мы не получали пополнения извне! Приходится самим выращивать ученых, в собственной закрытой системе. Сосчитай-ка нас! Шесть! Шестеро мужчин! И трое детей. Могучая сила, верно? - Старик плюнул на каменный пол. - Мы зовем добровольцев, а нам отвечают: "Обратитесь к кому-нибудь другому!" Или: "Нам некогда!" А знаешь, почему они так говорят?
- Нет. - Сим пожал плечами.
- Потому что каждый думает о себе. Конечно, им хочется жить дольше, но они знают, что, как бы ни старались, вряд ли _и_м_ лично прибавится хоть один день. Возможно, потомки будут жить дольше. Но ради потомков они не согласны жертвовать своей любовью, своей короткой юностью, даже хотя бы одним часом заката или восхода!
...
Возвращайся к своим товарищам по играм, если хочешь. Ты кого-нибудь полюбил? Возвращайся к ней. Жизнь коротка. С какой стати тебе печалиться о тех, кто еще не родился! У тебя есть право на юность. Ступай, если хочешь. Ведь если ты останешься, все твое время уйдет только на то, чтобы трудиться, стариться и умереть за работой. Правда, ты будешь делать доброе дело. Ну?
Сим оглянулся на туннель. Где-то там завывал ветер, и пахло варевом, и шлепали босые ноги, и звучал, радуя сердце, молодой смех. Он сердито дернул головой, на глазах его блеснула влага.
- Я остаюсь, - сказал он.
ещё:
Сегодня утром я, зрелый муж, взял в руки инструмент. Завтра, умирая, отложу его. Что может сделать человек за один день?
ещё:
- Мы идем воевать с обитателями дальних скал. - Глаза Кайона беспокойно блестели. - Ты ведь пойдешь с нами, Сим?
- Нет, нет! - Лайт повисла на руке Сима.
Сим погладил ее плечо, потом обернулся к Кайону.
- Почему вы решили напасть на тех людей?
- Три лишних дня ждут того, кто пойдет с нами.
- Три лишних дня? Три дня жизни?
Кайон уверенно кивнул.
- Если мы победим, будем жить вместо восьми одиннадцать дней. Там, где они живут, в скалах есть особая горная порода, она защищает от радиации! Подумай, Сим, три долгих славных дня жизни. Идешь с нами?
...
Одиннадцать дней. Невероятно. Одиннадцать дней. Теперь Сим понимал, что порождает войны. Кто не пойдет воевать за то, чтобы почти наполовину продлить свою жизнь? Столько лишних дней жизни! Да. В самом деле, почему нет?
- Три лишних дня, - произнес скрипучий голос Дайнка. - Если вы до этого доживете. Если вас не убьют в бою. Если. Если! Вы еще никогда не побеждали. Всегда проигрывали!
- Но на этот раз, - твердо заявил Кайон, - мы победим!
Сим недоумевал.
- Но мы ведь все одной крови. Почему нельзя вместе жить там, где скалы защищают лучше?
Кайон рассмеялся, сжимая в руке острый камень.
- Те, кто там живет, считают себя лучше нас. Так всегда думает тот, кто сильнее. К тому же и пещеры там меньше, в них помещается только триста человек.
Три лишних дня.
- Я пойду с вами, - сказал Сим Кайону.
ещё:
Стайки детей, которые с ликующими криками собирали плоды, вызвали у него удивление, даже недоумение: неужели он сам всего три дня назад был таким?
ещё:
У него было такое чувство, словно они пробегают мимо большого куска своей жизни, вся юность остается позади, и даже некогда оглянуться.
ещё:
Вот-вот придет пора выскакивать наружу и бежать к далекому, отливающему металлическим блеском зернышку на горе.
ещё:
Когда в последний раз происходила подобная гонка? Тысячу, десять тысяч дней назад? Сколько времени прошло с тех пор, как кто-то, решив попытать счастья, мчался во весь опор, провожаемый взглядами целого народа, сквозь овраги и через студеную равнину? Может быть, влюбленные на минуту забыли о смехе и пристально смотрят на две крохотные точки, на мужчину и женщину, что бегут навстречу своей судьбе? Может быть, дети, уписывая спелые плоды, оторвались от игр, чтобы посмотреть на эту гонку со временем? Может быть, Дайнк еще жив и, щуря тускнеющие глаза под насупленными бровями, скрипучим, дрожащим голосом кричит что-то ободряющее и машет скрюченной рукой? Может быть, их осыпают насмешками? Называют глупцами, болванами? И звучит ли в язвительном хоре хоть один голос, желающий им удачи, надеющийся, что они достигнут корабля?
ещё:
Этот прибор предназначен измерять время!
Миллионы часов времени!
Но как же так?.. Глаза Сима расширились, озарились жарким блеском. Разве есть люди, которым нужен такой прибор?
ещё:
Она отвела глаза, размышляя.
- Значит, если мы будем здесь...
- То останемся молодыми.
- Еще шесть дней? Четырнадцать? Двадцать?
- Может быть, даже больше.
Она примолкла. Потом после долгого перерыва сказала:
- Сим?
- Да.
- Давай останемся здесь. Не будем возвращаться. Если мы теперь вернемся, ты ведь знаешь, что с нами случится?
- Я не уверен.
- Мы опять начнем стариться, разве нет?
Он отвернулся. Посмотрел на часы с ползущей стрелкой.
- Да. Мы состаримся.
- А вдруг мы состаримся... сразу. Может быть, когда выйдем из корабля, переход окажется слишком резким?
- Может быть.
Снова молчание. Сим сделал несколько движений, разминая руки и ноги. Ему страшно хотелось есть.
- Остальные ждут, - сказал он.
Ответные слова Лайт заставили его ахнуть.
- Остальные умерли, - сказала она. - Или умрут через несколько часов. Все, кого мы знали, уже старики.
Сим попытался представить себе их стариками. Его сестренка Дак - дряхлая, сгорбленная временем... Он тряхнул головой, прогоняя видение.
- Допустим, они умерли, - сказал он. - Но ведь родились другие.
- Люди, которых мы даже не знаем.
- И все-таки люди нашего племени, - ответил он. - Люди, которые будут жить только восемь дней или одиннадцать дней, если мы им не поможем.
- Но мы молоды, Сим! И можем оставаться молодыми!
Лучше не слушать ее. Слишком заманчиво то, о чем она говорит. Остаться здесь. Жить.
- Мы и так прожили больше других, - сказал он. - Мне нужны работники. Люди, которые могли бы наладить корабль. Сейчас мы с тобой оба встанем, найдем какую-нибудь пищу, поедим и проверим, в каком он состоянии. Один я боюсь его налаживать. Уж очень он большой. Нужна помощь.
- Но тогда надо бежать весь этот путь обратно!
- Знаю. - Он медленно приподнялся на локтях. - Но я это сделаю.
ещё:
- Я продлю вашу жизнь на десять, двадцать, тридцать дней!
Они остановились. Раскрытые рты, неверящие глаза...
- Тридцать дней? - эхом отдавалось в толпе. - Как?
- Идемте со мной к кораблю. Внутри него человек может жить почти вечно!
ещё:
В ту ночь двести человек вышли в путь к кораблю. Вода устремилась по новому руслу. Сто человек утонули, затерялись в студеной ночи. Остальные вместе с Симом дошли до корабля.
http://raybradbury.ru/library/story/46/14/1/
Концовка рассказа просто гениальна, её я не цитирую, чтобы не отбивать охоту прочитать рассказ.
P.S. Для бога человеческая жизнь наверняка видится подобным образом.
P.P.S. При желании можно рассматривать корабль как "портал" в духовные миры, Сима проводника туда. "Сто человек утонули, затерялись в студеной ночи. Остальные вместе с Симом дошли до корабля"
No comments:
Post a Comment